Фрагменты из записной книжки
К.Д. Бальмонта
(наследие С.М. Лифаря). Лист 2.

Рукописи←Медиатека

«...Что придет уронить наши веки на наши глаза,
отдаемся мы воле Его.
Все ж не знаем мы гнева Его. Не явил его нам никогда Он.
Никогда он не мститель, никогда Бог карающий, остерегающий воспламененным мечом.
Никогда не явился иначе, как во всем утаившись в молчаньи,
В жизни, в ея красоте, в ужасе диком,
В предупреждающем нас увяданьи.
Никогда нас из рая не изгонял Он.
Началом была жизнь - смерти.
Породивши сынов, дочерей, к славе Его и нашей,
Любовь мы воздали вечную
Жизни, смерти.
Бог велик, Бог велик, Бог велик,
Слава Ему, бесконечному.
Древо он жизни создал,
Не для карания им, а чтобы петь им
Вечно себе хвалу.

30-31 марта. 2 часа ночи. Тишина.

-----

Алый

О, ландыш алый в лесу дремучем!
Они смущаются, слепцы.
Смотрите зорко во все концы.
Душой ловите
Паучьи нити,
И час наитий
Певцом певучим
Вам будет спет.
Звеню строками,
Что в черной яме
Я в Божьем храме
И вижу свет.
Звеню строками,
Что я, плодами
Восторжен, помню белый цвет!

31 марта. 4 часа дня. Лес.

-----

В старинном огне

Дней давних звучание лютни,
Все срывнее звоны мгновений,
Все тени - и тени от тени,
Минуты, горя, все минутней.

Что было - взнесенное знамя,
То стало - недвижностью знака,
Лишь волны качаются мрака,
Огнит и тревожит их пламя.

Но, если всхождение дыма
Не прах, что взметнулся спросонья,
От ладана дух - благовонье,
Преемственность дней нерушима.

4 апреля. Синий Океан. 3-ий час дня.

-----

Внутрезренье

Волнующе волшебен каждый стебель,
Из колыбели, скрытой под землею,
Он всходит в свет, где к Солнцу кличут птицы,
Первичен луч и лес зеленовейный,
Любой цветок на небо хочет глянуть,
Кто видит, глянув, знает внутрезренье.

Прикосновенье к миру - внутрезренье,
В себе лелеет тайну стройный стебель,
Чтоб ландышем и кипарисом глянуть,
Зерном он спал, весь липкой сжат землею,
Был послушник и встал зеленовейный,
И стебель ищет стебля, птица - птицы.

Чрез Океан к весне стремятся птицы,
Дорогу птице кажет внутрезренье,
Весь мир весною стал зеленовейный...
<...>

-----

... Дни, что утр не имели, бросали нам издали светы,
Как отзвук, как эхо столетних томлений,
Безумились мы безумьем любви, что молитвой была к Наивысшему,
Из уст наших сладкий струился тот сок,
А сами сгорали святою мы жаждой,
Зрачки наши пили ее из братских ззрачков,
И братским взглядам давали испить той любви,
И в неведомой, полной волнений, близости крови
Нам звонила она музыкой таинств.
Сны наши слитно спаялись в одно сновиденье,
И шумели деревья единого леса, дрожаньем ветвей отдавал
Посольства един(ого ут)ра от неузнаваемых дальних морей...
На наших лугах (вс)ех цветов благовонья лежали,
Ладом в единственный слиявшись созвук.
Душ наших светы, в пылание слившись единое,
Красками рдели (неисчислим)ыми,
А голос веков наших спаявшихся воль
Расцветил нам в волшебных садах небывалые сны.
Мы срывали (соцветия? цветы/плоды их?..) как гроздья единой священной лозы,
И от наших касаний (подра)гивал сок,
Золотилось единое наше вино,
Яблоки в чаще единственной яблони
Общею нашей багрянились кровью,
Поцелуи единственной ночи, в них души о смерти поют,
И о будущих жизнях,
В едином пылании губ, на века воспаленных
Роскошным недугом единого блеска.

18 июня. Утром.
В постели.

-----

Обрамление

Обрамление часа - теченье минут,
....... Неподвижное бегство мгновений,
Вихребыстрое бегство, не там и не тут,
....... Миг бессменен в мелькающей смене.
Он незримо крылат, он безмерно богат,
....... Но меняется в тающем свете,
Золотист, если дух чарованию рад,
....... Если мы светлоглазыя дети.
Мутноцветно он сер, стекловидно он зрим,
....... Он как прах в вырываемой яме,
Если скупо мы ждем, если мы не горим,
....... И себя не сжигаем кострами.
В запредельное царство иду я к Царю,
....... Я сверкаю в Кристалле мгновенья,
Созидая дарю, я багряно горю,
....... Я в текучей извилине пенья.

22 июня. 7-й час вечера.
Люксембург.

-----

Подруга ты?
(Зачеркнуто: Сестра ли ты?)

Подруга ты? Жена? (Зачеркнуто: Сестра ли ты?) Сестра? Любовь? Не знаю.
Я братьев не люблю и я боюсь сестер.
С тобою некогда мы поклонились маю,
И в вольной осени пылает нам костер
В прозрачном серебре, так звонно(звонко?)-золотистом,
Валежник хрустнувший свой ладан задымил.
Топазы на ветвях с небесным аметистом
Уравномерили в двух душах пламень сил.
Поверх немых корней еще живут былинки,
Там в дальнем озере мерцает бирюза,
Скользя по воздуху, звездятся паутинки,
И ты глядишь в Костер, полузакрыв глаза.

27-28 июня. 4 часа ночи.»